Рада,что понравилось) Я после того конкурса думала написать серию миников в продолжение темы,но не сложилось как-то)
Автор: Ingirieni
Бета: нет
Название: Сначала выпили за встречу…
Статус: закончен
Жанр: юмор
Рейтинг: G
Размещение: запрещено
Дисклеймер: все моё
От автора: Работа писалась на один конкурс. Если что - тапки ток с Пикачу ^_^
Всем студентам посвящается.
___________________________________________________________________
Было обычное раннее весеннее утро, солнце только - только встало в зенит. По улице мирно ползли машины, от которых не менее мирно отпрыгивали трусливые прохожие. Весело и мирно каркали вороны (просто все остальные птицы либо вымерли, либо улетели, не в силах переносить местную, загаженную промышленными выхлопами атмосферу). В общем, было самое обычное утро городка N. И ни один признак не указывал на то, что через несколько минут разыграется ужасная трагедия, над которой всплакнул бы, наверное, даже сам Великий Инквизитор Торквемада..."
Мирный весенний ветерок, несущий в себе свежесть выхлопных газов, через, разбитое кем-то изнутри окно, проникал в мрачное здание Местного технологического института. (Молодой был ветерок, совсем не пуганый: сказано же здание было МРАЧНОЕ, нельзя в такие ходить, а то там ТАКОГО насмотришься...)
В помещении, куда проник этот малолетний шалопай, было тихо. На дальней стене висела доска, вся изрисованная какими-то знаками, опытный читатель, присмотревшись, мог бы с уверенностью признать в них отрывки из Некрономикона, но, существо, накарябавшее их, всерьёз называло их именами философов и их изречениями, но, мы-то, достопочтимый читатель, с вами понимаем, что это наглая ложь! А вот, кстати, и творец столь богопротивных надписей Сигизмунд Эдмундович Шкуродёров. Это был высокий, крепкий мужчина лет 30-35. Его взгляд устало скользил по тихо посапывающей аудитории (он явно что-то замышляет… Тебе не кажется, читатель?). «Надо их будить», - решил он. (Вот видите, я же говорил: «замышляет!!» Ууу… Подлый тип!).
- Староста, староста! Блин, перестань пускать слюни на журнал, встань с него и отдай мне - перекличку делать будем! - тряс этот злодей едва прикорнувшую бедную старосту.
Староста испуганно поглядела на своего мучителя и протянула слегка влажный документ.
- Все присутствуют? - грозно сдвинул брови препод.
- Все,- пролепетала, зевая, жертва гнусного произвола. При этом она незаметно, почти бесшумно (ну, не считать же шумом звук падающего стула), зашла ему за плечо, и стала заглядывать в журнал.
- А зачем вы Сане «Н-ку» поставили?
- Это какому? – тупо вылупился, сбитый с толку злодей.
- А вот этому, - указала на строчку в журнале.
-А что, пришел?
-Да, пришел.
-Хм, это уже интересно, новые люди - новые лица. – Сказал он, зловеще потирая руки.
- Иваненко.
В аудитории стояла тишина, нарушаемая лишь мелодичным похрапыванием с задних рядов.
- Вот видите, а вы говорите: «пришел», – довольно улыбнулся препод.
- Вы не правильно фамилию назвали, - сказала староста.
- А ну тогда понятно, Ивачинко!
Староста скривилась.
- Что, опять напутал? - бросил он на неё обречённый взгляд.
Он ещё раз взглянул в журнал. В журнале чёрным по белому было написано «Иванченко». (Вовремя, вам так не кажется?)
- Иванченко! – рявкнул ужас всех летних сессий и пересдач.
- Что? Где? – бедный студент подскочил от испуга на своем месте.
- Значит, присутствует! – удовлетворенно хмыкнул Шкуродёров. И тут его посетила очередная мысль. (Да-да, читатель, она может посетить, даже такую битком набитую ерундой голову, как эта)
- А ответь-ка мне, Иванченко, почему ты постоянно спишь на моих парах?
- Да вы что? – едва не упал на пол Саня. – Я впервые заснул на Вашей лекции!
- Что? Да ты впервые на неё явился!!! И это к концу семестра!
От этих слов бедняга Саня весь съежился на месте. (Да-да, читатель, профессор бушевал, как ураган)
- Так! Идешь к доске и пишешь десять изречений Аристотеля, какие ты знаешь!
- Но, профессор! Можно в следующий раз?
- К доске!
- Аристотель был великим учёным древности, а я не уверен, что знаю материал на достаточном уровне… - лепетал студент. (Бедный мальчик!)
- Ну, уж нет. Ты идешь к доске, - набирал обороты преподаватель. (А он входит в раж!).
- Ну, пожалуйста, – бедняга едва на колени не падал.
- Хорошо, вот тебе вопрос полегче: как меня зовут?- ехидно предложил коварный профессор. (Вот гад! Еще и ухмыляется).
Несчастный студент оглянулся вокруг в поисках помощи, но никто не спешил кинуть ему спасательный круг. (Читатель, ты не подумай, студенты – люди отзывчивые, когда сами знают ответ…Или, хотя бы, не спят.)
- Ну… - начал мямлить Саня.
- Или пишешь изречения или правильно выговариваешь моё имя, - продолжал мучить бедного студента изверг.
Саня затравленно огляделся, но так как помощи ждать неоткуда, то пришлось идти к доске. Он полз, словно сонная муха, а, оказавшись у доски, застыл аки соляной столб. А это исчадие Ада, коварный мучитель и не думал избавлять его от этой пытки философией.
Вот Саня вышел к доске и стал вспоминать, а что же надо ответить? Постепенно его мысли прояснялись, пока в его голове не возник вопрос: « А что я собственно тут делаю?» В мозгу возникали неясные образы вчерашнего веселья. Сначала он встретил Ваську старого друга и одногруппника. Ну, как водиться, они выпили немного за встречу, потом ещё немного, и ещё. Потом кажется подошли милиционеры… выпили ещё немного за знакомство, потом за дружбу, потом … Нет, не вспомнить всё как в тумане…
- Ну, мы увидим сегодня высказывания Аристотеля? – продолжал допрашивать злодей.
Саня по-прежнему пытался вспомнить, что же такого умного мог сказать этот Аристотель.
«Ещё бы вспомнить, кто он такой?» - мрачно подумал Саня. Подсознание послушно подкинуло образ какого-то голого мужика, бегущего по улице и орущего «Эврика!!!». Интуиция подсказывала, что это он. А интуиция никогда Саню не обманывала…
Осталось только вспомнить, что он сказал. Как назло дельных мыслей не было.
«Что ж, давайте рассуждать логически….»- сказал себе герой и призадумался. Через некоторое время он повернулся к доске и уверенно что-то записал. Он отошёл и Шкуродёров увидел надпись « Ищите женщину». Глаза злодея гневно сощурились.
- Вы уверенны, что это сказал именно Аристотель?- ласковым голосом протянул он.
- Да, это он придумал когда от него сбежала Эврика.
- Какая Эврика? - встал в ступор Шкуродёров.
- Ну, за которой он гнался голым по улице и кричал «Эврика», – упрямо гнул свою линию наш герой.
На минуту лектор потерял дар речи. А затем ошалело выдавил:
-Ну, вообще-то, вы только что описали Архимеда в момент его великого открытия, а я просил Аристотеля, ФИЛОСОФА! – выделил преподаватель последнее слово.
«Чёрт, да кто же этот проклятый Аристотель, чтоб ему тормозной жидкостью опохмеляться!» - судорожно пытался вспомнить Саня. – «Философ. Будто мне это должно подсказать.....А ведь и правда! Помнится, вчера Васька чот говорил про какого то хмыря, ну он ещё в бочке жил. Стоп! А может это и есть Аристотель?! Что он там говорил?..» От напряжения на лице нашего героя выступил пот (вот видишь, читатель, как приходилось страдать бедняге из-за злобного нрава Шкуродёрова ). «Нет, ни фига не помню! Что ж, придется по старинке: доходить до всего логическими методами. Так, он жил в бочке - значит пил. Другого дома у него не было - значит всё пропил. Наверное, он пил дорогое вино, раз умудрился всё пропить и при этом ещё выжить. Это значит, он по-настоящему ценил вино. Так, он ещё что-то говорил про друга, кажется. ... Как же его звали, что-то связанное с плодом. Подон, Полон, Плодон... А точно Платон!!! Я вспомнил! Я гений! Ура!» - с этими мыслями главный герой стал выводить цитату, ещё не зная какую роковую роль она сыграет в его судьбе.
Саня отошёл и дал увидеть злобному ректору и своим сокурсникам (конечно, тем немногим, кто уже проснулся посмотреть на творящийся в аудитории преподавательский беспредел) результат своего умственного труда:
«Платон мне друг, но истина в вине»
«Нет, умный все-таки был мужик, этот Аристотель, какую фразу придумал!» - размышлял довольный собой главный герой.
Все удивленно замерли, даже мухи (прям в воздухе впали в ступор). Когда изверг перестал изображать соляной столб (кстати, бессовестно халтурил: столбы не дрожат от ярости), он спросил изрядно севшим голосом:
- Молодой человек, извините, можно узнать, где вы это слышали?
Саня, помня свой прошлый опыт, решил не рассказывать путь своих рассуждений.
- Да все так говорят: и по телевизору, и в школе, и на улице. А вы что, ни разу не слышали? Образованнее надо быть… - на этой фразе наш герой начал догадываться, что опять ошибся. Ну, это любой бы понял при виде того, как Шкуродёров нервно икнул и начал вставать из-за стола. Глаза профессора налились кровью.
- Иванченко, за мной к декану! Быстро!!! – прорычал каждое слово Шкуродёров. (Ну, прям демон какой-то, не так ли читатель?)
Саня нервно взглотнул и поплёлся следом за выскочившим в коридор злодеем. Кажется, день сегодня не задался…
Проходя мимо главного входа, Иванченко увидел всклокоченного и чем-то раздражённого консьержа.
«Мама дорогая! Сегодня дежурил Иван Семёныч, да ёще и злой с утра… Да как он меня вообще пустил, да ещё и ночью?» - простонал несчастный студент. Дело в том, что Иван Семёныч Привратов слыл самым строгим и ответственным из консьержей, к тому же ещё подрабатывающим на пол ставки ночным сторожем. – «Ах да, это было тогда, когда мне приспичило учиться. Сначала я ломился в главный вход один, менты стояли поодаль, держась друг за друга (где мы потеряли Васька, убей, не помню), но потом лейтенант решил мне помочь - стал кричать «Откройте! Милиция!». Когда вышел Иван Степаныч, они нагло втиснулись в дверь, затащив в здание и меня. На робкое замечание сторожа, мол, не положено так делать, милиционеры втолковали, что если студент желает учиться, то будет преступлением ему препятствовать…
Сначала выпили за знакомство, потом для размягчения гранита науки, а потом я, кажется, отключился и пьянка продолжалась уже без меня….»
Из пучины воспоминаний Саню вырвало вежливое покашливание декана.
- Ну-с, молодой человек. И как же вас так угораздило? – спросил декан, косясь на бутылку с минералкой. (Ага! Вот они, последствия бурной ночи).
Студент ошалело смотрел на декана. Таким он его еще не видел. Помятый пиджак, наспех прилизанные волосы, галстук отсутствует, на воротнике рубашки коричневое пятно. Саня перевёл взгляд на профессора. Сигизмунд Эдмундович сливался цветом со стенкой. Декан отхлебнул водички и спросил его:
- Так что вы от меня хотели?
- Этот студент совершенно не знает мой предмет. Более того, он не желает его знать! Вы знаете, что он написал вместо десяти изречений Аристотеля? Платон мне друг, но истина в вине!
- А что умный мужик! Правду написал, - декан налил себе еще один стакан воды.
Профессор пошел красными пятнами.
-Да как вы смеете так надо мной смеяться, я буду жаловаться на вас ректору!!! – снова закричал Шкуродёров.
-Хорошо- хорошо, только потише! – скривился декан.
-За мной! - командирским голосом скомандовал оскорблённый лектор.
Саня уже привычно поплёлся следом.
«Да… Пётр Максимыч сегодня тоже встрял: настучит ведь этот гад на него, ей богу настучит! Декана можно понять, его похмелье мучает, а тут этот хмырь врывается орёт, чего-то требует… Любой бы сорвался… Ну да ладно, как вчера, хотя нет уже сегодня, меня своим криком будить, так никакого у него сострадания не было! Припёрся значит посреди ночи, «За ключами» - говорит (угу, это самое время, правда если учесть помаду на щеке, то вполне может быть, что и самое время), и давай орать. Вы, мол, чего здесь устроили, это не кабак а институт… И пошло поехало. Слава богу, хоть лейтенант выручил: взял Пётра Максимыча под руку и отвёл в сторонку. Не знаю, о чём они говорили, но вернулись уже закадычными друзьями.
Сначала выпили за знакомство. Потом второй мент закричал: «Чего это «крыса бумажная» филонит, когда все нормальные мужики уже пьяны?», - и потребовал, чтоб тот выпил штрафной. Ну, декан, естественно, обиделся… на «филонит» и согласился. Пили за педагогику…
Ну, а потом началось, декан позвонил ректору, тот приехал, привёз ещё выпивки, ещё кому то позвонили.
К утру творился форменный бедлам: кто – то орал песни по караоке, кто-то танцевал на столе кан – кан, кто-то спал в тарелке с закуской…
Даа, хорошо вчера мы погуляли. Жалко, что к утру меня слишком сильно штормило, и я не различал лиц. Было бы прикольно запомнить, кто что делал, а лучше записать…»
- Не ухмыляйся! Сейчас зайдём к ректору - он тебе покажет!- вырвал из раздумий главного героя злобный голос Шкуродёрова.
Из кабинета главы ВУЗа отчаянно несло перегаром, самого его видно не было.
- Садись, а я пока схожу его поищу,- грозно рыкнул местный антигерой.
Уже у двери его догнал голос Сани, как раз хотевшего сесть в кресло ректора.
- Не надо никого искать.
- Что, испугался?!
- Нет, просто я уже его нашёл.
- Где?!
- Да вот же он!
Шкуродёров подошёл к Сане и проследил за тем, куда он указывал. Под столом, уютно свернувшись калачиком, спал растрёпанный ректор.
- Да, от кого-кого, а от него я этого не ожидал!- задумчиво протянул профессор.
…Шло совещание, решался вопрос об исключении студента Иванченко.
- Слово предоставляется професору Шкуродёрову Сигизмунду Эдмундовичу, - объявил ректор. Злобные, опухшие после вчерашнего, лица повернулись к виновнику их мучений. Ну, конечно, он один не был на памятном банкете, но он один выглядел бодрым и полным энергии.
- Друзья, всем вам знаком этот студент….- начал выступающий, но был нещадно перебит физруком.
- Давай по существу, а то башка просто раскалывается.
- А по существу, либо он, либо я! Выбирайте!
Сказав это, Шкуродёров вышел хлопнув дверью. Слово взял снова ректор:
- Итак, коллеги, что делать будем? С одной стороны, этот, повёрнутый на своём предмете, «ботаник» уже в печёнках сидит с его нравоучениями. Я был бы рад его выгнать, если бы не одно «но»: мне не кем его заменить. С другой стороны, Иванченко исключить мы тоже не можем: заложит он нас всех, всё про наши вчерашние художества расскажет. Ну-с, коллеги, ваши предложения?
И предложения пошли рекой, каждый счёл своим долгом высказаться, причем не было ни одного по существу. Сквозь этот гомон пробился богатырский голос физрука:
- Тихо! Я так понимаю, нужно, чтоб парень ничего никому не сказал? Если так, то есть у меня друг, он поможет.
- Только не надо криминала! - предупредил ректор.
- А кто говорил о криминале? - ухмыльнулся физрук.
…Саня сидел на пороге института. Его взор был обращён в никуда, а на глаза наворачивались горькие слёзы обиды. «Ну, за что мне это всё? Из-за каких-то 10 изречений... Да как я дома покажусь…» Мысленные стенания героя были прерваны лёгшей на плечо тяжёлой рукой.
- Ну, что ты, парень, не плачь, мужчина не должен плакать. Не беспокойся. У нас тебя никогда не выгонят и у нас для тебя обязательно найдут место.
Саня обернулся. За спиной у него стоял крепкий поджарый мужчина, примерно пятидесяти лет от роду. На плечах у него красовались погоны полковника. Саня побледнел, он узнал начальника своего военкомата…